Мы только куклы, вертит нами рок, --
Не сомневайся в правде этих строк.
Нам даст покувыркаться -- и запрячет
В ларец небытия, лишь выйдет срок.

Твои дары, о жизнь, унынье и туга. Хмельная чаша, лишь она мне дорога! Вино ведь Мира Кровь, а Мир мой кровопийца, Так как-же мне не пить кровь кровного врага?

О, долго в мире нас не будет, — а мир пребудет.
Умрем — века наш след остудят, — а мир пребудет.
В небытие, как до рожденья, в уничтоженье
Уйдем, и всяк про нас забудет… А мир пребудет.

Какой соблазн, какой искус, храни Аллах!…

Твое лицо и день и ночь царит в мечтах.

Вот потому и боль в груди, и трепет в сердце,

И сухость губ, и влажность глаз, и дрожь в руках.

Ты прежде мог не спать, не пить, не насыщаться,
Стихии в том тебя заставили нуждаться.
Но все, что дали, — вновь отнимут у тебя,
Дабы свободным ты, как прежде мог остаться.

Несчастная душа, тебе самой судьбою
На свете с каждым днем страданье суждено!
Жизнь в каждый новый час смеется над тобою,
И горе для тебя одной сотворено.

Когда ты создана так Первым произволом,
Чтоб впитывать в себя вседневные страданья,
То объясни, душа, движеньем иль глаголом,
Какие ты в себе хоронишь ожиданья?

И для чего же ты, и для какого дела
Вошла ко мне сама, непрошеная, в тело,
Которое никто не спрашивал о том,
Которое сама оставишь ты потом!

О небо, к подлецам щедра рука твоя:
Им — бани, мельницы и воды арыка,
А кто душою чист, тому лишь корка хлеба.
Такое небо — тьфу! — не стоит и плевка.

Любя тебя, сношу я все упреки
И вечной верности не зря даю зароки.
Коль вечно буду жить, готов до дня Суда
Покорно выносить гнет тяжкий и жестокий.

Милый юноша, утро блеснуло лучом…
Встань, хрустальные кубки наполни вином.
Этот сладостный миг, что уйдет безвозвратно,
Вновь найти не надейся вовеки потом!

Мой друг, о завтрашнем заботиться не след: будь рад, что нынче нам сияет солнца свет. Ведь завтра мы навек уйдем и вмиг нагоним тех, что отсель ушли за восемь тысяч лет.

Конечно, цель всего творенья — мы,
Источник знанья и прозренья — мы.
Круг мироздания подобен перстню,
Алмаз в том перстне, без сомненья, — мы!

Миром правят насилие, злоба и месть.

Миром правят насилие, злоба и месть.
Что еще на земле достоверного есть?
Где счастливые люди в озлобленном мире?
Если есть — их по пальцам легко перечесть.

Деяньями этого мира разум мой сокрушен,
Мой плащ на груди разодран, ручьями слез орошен.
Фиал головы поникшей познанья вином не наполнить, —
Нельзя ведь сосуд наполнить, когда опрокинут он.

Сперва мой ум по небесам блуждал,
Скрижаль, калам, и рай, и ад искал.
Сказал мне разум: Рай и ад — с тобою, —
Все ты несешь в себе, чего алкал.