И разве ты променяла бы одиночество, продутое и пронизанное ветрами и мечтами, освещенное огнями последних «прости-прощай!», сказанных деревьям, лету, листве и женщинам, на жизнь вдвоем, но разделенную множеством стен?

Эрих Мария Ремарк. Скажи мне, что ты меня любишь

Неповторимая, вот уже два часа как в Мехико отключили свет, и он, черный, лежит между горами под чужими бледными звездами, и только маленькая свечка горит на моем письменном столе, в ее свете видны лишь моя рука и лист бумаги, а вообще-то в комнате темно, и любовь, подобно большой ночной бабочке, порхает по ней, изредка касаясь крылышками моего лба...

Эрих Мария Ремарк. Скажи мне, что ты меня любишь

Можно бить колуном по полену. А можно — поленом по колуну. Итог будет один: полено расколется.

Мария Семенова. Волкодав. Мир по дороге

— А в зоопарке динозавры есть?
— Нету. Они вымерли давным-давно.
— А почему они умерли?
— Съели друг друга до последнего.
— А последний?
— Последний сдох от голода, потому что некого больше было есть.

Алексей Иванов. Географ глобус пропил

И вот я стою под этими созвездиями с пустыми руками, с дырявыми карманами. Ни истины, ни подвига, ни женщины, ни друга, ни гроша. Ни стыда, ни совести.

Алексей Иванов. Географ глобус пропил

— Виктор Сергеевич, вы умеете первую медицинскую помощь оказывать?
— Последнюю умею. Медными пятаками глаза закрывать.

Алексей Иванов. Географ глобус пропил

Надежность, в которой ты нуждаешься, — это сложнейший баланс между мраком и ясностью, между тьмой и светом, между толчком крови и последними нервными окончаниями, это метафизический, вечно вибрирующий баланс высочайшего напряжения, воплощение весов, уравновешивающих романтику и действительность, мечту и смерть, позволяющих медленное взаимопроникновение явлений «я» и «мир».

Эрих Мария Ремарк. Скажи мне, что ты меня любишь

Ты даешь мне больше чем предостаточно: взять хотя бы саму возможность оберегать тебя, радовать тебя и то, что я могу из моих рук сделать стремя для твоих верховых прогулок на вороных лошадях любви.

Эрих Мария Ремарк. Скажи мне, что ты меня любишь

Я пытаюсь взглянуть на себя со стороны, на девушку, которая наблюдает за чиновником, за офицерами, которые уже собрались и отлетают. Она носит чужую одежду и жадно смотрит на лица, которые не узнает. Я смотрю на ее спутанные каштановые волосы, на то, как собрано и прямо она стоит, даже после того, как улетели чиновники. Как один из парней подходит, чтобы сообщить новеньким девушкам, что здесь нет еды, и Враг обстреливает их каждую ночь. Что Общество не выдает им оружие, да оно и не работает все равно. Что каждый, находящийся в лагере, прибыл сюда, чтобы умереть, и никто не знает, за что.
Эта девушка, по-прежнему, остается прямой и сильной, когда остальные падают на колени, потому что заранее предполагала такое развитие событий. Она не может расслабиться, не может поднять руки к небу или лить слезы в грязь, потому что у нее есть кто-то, кого она должна найти. Она единственная из девушек, кто слегка улыбается. Да, говорю я себе. Она выживет.

Элли Каунди. Сплетенные судьбами

Я ползу вниз за Инди, карабкаюсь внутрь ущелья, в котором, я надеюсь, Кай был всего два дня назад. Вдали от Общества, от Ксандера, от моей семьи, от жизни, которую я знала. Вдали от парня, который привел нас сюда, от света, расползающегося по земле, делающего небо синим, а камни красными, света, который мог бы убить нас.

Элли Каунди. Сплетенные судьбами

Я поворачиваюсь к Элаю.
— Что думаешь? Хочешь спуститься вниз и спать в тех домиках? Там есть кровати.
— Нет, — отказывается Элай, сворачиваясь калачиком на полу. — Давайте останемся здесь.
Я понимаю почему. Посреди ночи в этом заброшенном местечке чувствуешь себя беззащитным — перед рекой, одиночеством, поселившимся здесь после ухода фермеров — и перед призрачными глазами и руками оставленных рисунков. А здесь, в пещере, где они сохранили в безопасности вещи, кажется, что и мы тоже будем защищены.

Элли Каунди. Сплетенные судьбами

Когда речь шла о безнадёжной затее, сегваны предлагали вычерпать море, венны — натаскать воды решетом, арранты — переспорить жреца.

Мария Семенова. Волкодав. Мир по дороге

Меня не называли ни лентяем, ни неумехой, я обещал стать неплохим хлебопёком, но не вдохновенным мастером, как мои предки, а всего лишь тенью в череде пекарей Даари. В нашем промысле мне был отмерен предел, и я понимал, что всю жизнь буду биться об этот предел. Словно курица, вздумавшая летать. А в жреческом деле я не чувствовал над собой непреодолимого свода. Я хотел летать, как они...

Мария Семенова. Волкодав. Мир по дороге

Людям свойственно чувствовать, где дарёная власть, а где настоящая.

Мария Семенова. Волкодав. Мир по дороге